О том, как начать своё дело, раскрутить бизнес, достичь успеха и жить полной, интересной жизнью...

Психологический бизнес-тренинг. Философия успеха

Блокировка страха

(Из серии рассказы о страхе)

Выбирая между смертью и позором, самурай обязан выбрать смерть.
Из устава самураев.

В советское время мне посчастливилось работать вместе с бывшим фронтовиком Николаем Владимировичем Ковалевым. Профессиональный военный, ушедший в отставку полковником и получавший хорошую пенсию, Ковалев работал не столько из-за зарплаты, а сколько из-за того, чтобы не скучать, сидя дома, иметь возможность общаться, и, самое главное, находить слушателей для  рассказов о своем прошлом житье-бытье.

Больше всего он любил рассказывать о своем первом бое, в котором, будучи младшим лейтенантом,   поднимал взвод в атаку.   Предлагаю и Вашему вниманию этот рассказ.

 После окончания училища я попал командиром пехотного взвода под Курск. Вообще-то училище было артиллерийским, но только пушек на меня, как говорится, не хватило. Мой взвод,  направили на пополнение частей штурмовавших,  какую-то высоту. По прибытию на место, нас встретил командир роты сообщил, что первая атака на позиции немцев отбита и дал приказ готовиться к следующей.

То, что атака отбита, можно было не говорить. Это было видно  по полю перед нашими позициями, изрытому воронками и усеянному убитыми и раненными. Пекло солнце, над степью, высматривая добычу, кружили птицы. Вода из фляг быстро исчезла. Раненные, которым повезло доползти обратно, стонали в окопах. Командиры готовились к новой атаке, оценивая боеспособность своих подразделений и им было явно не до раненных. Несколько медицинских сестер ползали между искалеченными, истекающими кровью людьми, но они явно не успевали - на каждую девушку приходилось по десять – пятнадцать бойцов, нуждающихся в экстренной медицинской помощи.

Я никогда до этого не видел такого количества крови. Не видели столько крови и бойцы моего взвода, большая часть которых, за исключением старшины были новобранцами очередного призыва. Ошеломляющая картина была усугублена накрывшим нас жесточайшим артиллерийским обстрелом,  добавившим число раненных и убитых, в том числе и в моем взводе.   

Вслед за немецким, начался наш артиллерийский обстрел, не менее жестокий и мощный. Нам казалось, что высота, должна превратиться в одну большую воронку или котлован. Удивительно, но разрывы снарядов нашей артиллерии абсолютно не изменили мое настроение и, я думаю такое же угнетающее состояние было и у моих бойцов.  Пыль, закрывающая солнце над степью, столбы огня, гул артиллерии, разрывы мин и снарядов, заглушающие крики и стоны искалеченных людей, кровь, грязные марлевые повязки  - вот основные впечатления тех минут, казавшихся ужасной вечностью.

Еще не закончила бить артиллерия, а по траншеям прошла команда готовиться к атаке. Старшина  помог построить оставшихся в живых бойцов. Из-за дыма и пыли мы не видели сигнальной ракеты, но видели, как  соседний взвод побежал в сторону противника. Я дал команду,  ребята вылезли из окопа и с криком Ура! побежали под пули.

В соответствии с уставом я должен был бежать за ними, но тут заметил, что один из солдат не побежал, спрятавшись в конце траншеи. Ну так и есть это тот самый хлюпик, которого все считали маменькиным сыночком.

- Вперед – крикнул я рядовому и ткнул что есть силы рукой в спину. Не могу – дрожащим голосом прокричал паренек. Я навел на него ствол автомата. Вообще-то в училище я, как и все, хотел быть героем, бить фашистских  оккупантов,  а убивать солдата своего взвода да еще и в первом бою в мои планы абсолютно не входило. – Дурак, сказал я мягче – я же должен тебя застрелить – Стреляйте закричал хлюпик, В его глазах застыл ужас,  я понял – он не побежит ни при каких угрозах.

- Разрешите – послышался голос старшины у меня за спиной. Я невольно подвинулся, пропуская своего помощника. Двумя ударами тяжеленных кулаков старшина сбил рядового на землю, пнул ногой, поднял за шкирки, сунул в руки винтовку и, со словами не надейся скотина на легкую смерть, вытолкал из окопа.

Так, втроем,   мы и догнали взвод я, с трясущимися руками, посредине наш хлюпик с разбитым в кровь лицом, а справа и чуть сзади старшина, периодически подталкивающий рядового в спину. 

Нам повезло – когда мы забрались на высоту, врага там уже не было – наверно, боясь окружения, немцы заранее отступили. В докладе высшему командованию, насколько мне известно, этот факт умолчали, а сообщили только, что высота взята благодаря героическим усилиям  рядового и командного состава красной армии. Но,  в конечном счете, кому какое дело были ли немцы в окопах   во время нашей атаки или нет. Главное высоту мы взяли.

Так и закончился мой первый бой. Я делал что-то совершенно не то, чему меня  обучали в училище,  было стыдно, и очень хотелось, чтобы  некоторые моменты этого дня никем, кроме нас троих, замечены не были. А взводу старшина сказал, что рядовой подвернул ногу, упал, разбил лицо, и ему пришлось помогать выбираться из окопа и, чтоб никто ничего другого болтать не вздумал.

Однако  события этого дня не остались не замеченными. Вечером меня подозвал комбат. Я все видел – сказал он – Молодцы, справились с ситуацией. На этом наш разговор и закончился.

Вечером того же дня произошел разговор между рядовым и старшиной.

Балбес ты Ваня – сказал старшина – у тебя же отец, мать, младшие братья. Как им дальше жить, ежели пришло бы  сообщение, что тебя расстреляли как труса и дезертира? А как твоим братьям ходить в школу? Как им  по жизни с клеймом братьев предателя?  А смерть – она такая,  двум не бывать, одной не миновать. Ладно,  давай мириться, ты парень неплохой, только чур, больше чтоб такого не было.

Они помирились и, на удивление мне, стали настоящими фронтовыми друзьями. Ваня больше  не трусил при атаках и первое время даже бежал чуточку впереди всех и кричал ура громче всех. Наверно для того, чтобы реабилитироваться, то ли в глазах старшины, то ли в глазах друзей, то ли в своих глазах, что знаю по своему опыту, бывает не менее важно.

А дальше, где нас только не носило. Старшина был тяжело ранен при форсировании Днепра, попал в тыловой госпиталь и его дальнейшая судьба не известна. С Ваней мы расстались в Венгрии, где осколки мины искромсали мне обе ноги. Кости, к моему превеликому счастью, задеты не были, но до конца войны на фронт так и не вернулся. Ваня, к этому времени стал старшиной роты и весь свой опыт, полученный в сражениях от Курска до Будапешта, использовал для воспитания и обучения новобранцев очередного призыва.

Демобилизовавшись, Ваня, окончил строительный институт, прошел от прораба до начальника треста, всегда считался одним из самых строгих руководителей в отрасли. По праздникам мы, обычно, обмениваемся поздравлениями. Иногда вспоминаем старшину, сумевшего своими решительными и абсолютно неуставными действиями в нужный момент заблокировать страх молодого бойца.

Александр Сухомлинов

Администратор сайта